Максиму в августе исполнилось 9 лет, а он не умеет читать и писать, путает имена своих одноклассников, не помнит, как зовут учителей, а порой даже маму бабушкой называет...
Его маму Яну видели многие москвичи, заглядывающие в ресторан фастфуда у станции метро «Марьино». Она там когда-то работала членом бригады. Бойкая и худенькая блондинка мелькала то на кассе, то в зале. Лицо в толпе, которое мгновенно забывается сразу после получения заказа. Сейчас, когда в довершение всех бед со старшим сыном оказалось, что ему нужна срочная операция, шустрая Яна, у которой ещё двухлетний Кирюха на руках, не знает, за что хвататься.
«Мы с Максимом сегодня разбирали слово «человек». Я ему втолковываю, что правильно «че», а он мне – «чи». Так и не договорились... » Яна выбилась из сил, воспитывая в себе педагога. Максим из алфавита запомнил только букву «А». Дважды его оставляли на второй год в первом классе обычной общеобразовательной школы: коррекционных поблизости нет. Сейчас перевели во второй, потому что вырос. «Сколько ж ему с малышнёй сидеть?» Основной диагноз Макса – «умственная отсталость». А недавно врачи поставили ещё один – «недоразвитие нижней челюсти». И остро нужна операция, которая поможет Максу научиться разбирать слово «человек».
«Я сразу после родов обратила внимание, что язык у сына во рту неровно лежит и зубы неправильно растут, но ортодонт успокоил. Обещал выровнять всё пластинками, и мы стали на них копить деньги. И подумать не могли, что ситуация настолько серьёзная», – вспоминает Яна.
«Моего кота зовут Зевс, а блата – Килюша», – Макс старательно надиктовывает мне аудиосообщение по WhatsApp. С монитора ноутбука смотрит улыбчивый симпатичный мальчишка. Только верхние зубы не попадают на нижние, и челюсть задвинута назад, как у героя мультфильма про Симпсонов. Заячьи передние резцы торчат в разные стороны. Отсюда и речь такая – неразборчивая, нечёткая. Чётко и внятно у Максима пока получается выговаривать только матерные слова, которые он периодически приносит домой из школы. А вот сказать «трактор» – целая эпопея.
Из-за недоразвитой нижней челюсти Максим не может нормально есть и дышать. Во сне он храпит и сипит погромче отца. А во время обеда часто давится едой. Фрукты ест, только если их порезать кусочками. Откусить яблоко – сверхзадача. Максиму она не по плечу. Пока не по плечу.
О том, что сыну можно помочь, Лосевы узнали в больнице святого Владимира. Оказалось, надо как можно скорее раздвигать и наращивать нижнюю челюсть дистракционными аппаратами, иначе состояние ребёнка будет ухудшаться. Задержки в развитии отчасти как раз и спровоцированы строением челюсти, ведь во сне Максим нормально не дышит, и головной мозг ребёнка находится в состоянии постоянного кислородного голодания! Очевидность, ставшая откровением... Но бойкая Яна не успела обрадоваться. Операция-то бесплатная, а сам дистракционный аппарат стоит полмиллиона рублей – 10 тысяч бургеров! Целое состояние!
Лосевы – самая обычная московская семья. Папа – курьер, мама сидит с детьми. Купить Максиму его мечту – игровую приставку – пока не могут. В фастфуды заглядывают по праздникам. Откуда полмиллиона?!
«У меня от этой суммы началась истерика. Первая мысль – взять кредит. Да только муж официально не трудоустроен, а я в декрете. Хотели нашу старую «Ладу» продать, но этого явно не хватит». И тут Лосевы узнали про наш фонд. «Я раньше в фонды не верила... Вы правда поможете?» – словно не верит в надежду.
Так и хочется скорее сказать бойкой Яне: да, у вашего сына будет красивая улыбка. Да, он начнёт чётко выговаривать слова и будет лопать за обе щеки яблоки и груши. Конечно, после операции Максим не принесёт из школы пятёрки. Но врачи не исключают и динамику умственного развития, если ребёнок научится читать.
«Хочу только, чтобы Макс был здоров и учился. Вы правда можете помочь?!» – не верит Яна.
Что нам ответить ей?
Нас много. Помочь просто. Достаточно один раз отказаться от бургера и перевести эти деньги в фонд. Для Максима Лосева.
