Как появился фонд «АиФ. Доброе сердце» и при чем здесь школа №1.
Даже если вы не погибли в Беслане. Если никого не потеряли в теракте. Если вы там не жили и не живете. И даже никогда не были в этом городе – вы тоже попали под излучение боли.
Которая продолжает жить на улицах маленького российского городка, убивать своих взрослых очевидцев по всей стране и созидать новую жизнь. Как будто на нашем мирном веку случился свой сталинград, город-герой, врата ада, в топку которого ушли 330 семей, и что-то переломилось. Это эхо живет и живет, зовет и аукает. Невидимой радиацией пронизывая даже тех, кто далек, тех, кто далеко, тех, кто живой, спустя годы. Отравляя – и указывая путь. Идут круги по воде, год за годом, не отпуская. И если вы чувствуете в себе пепел Беслана – это стучит ваше сердце. А значит, вы живы.
У нас в редакции – тоже стучит. Слушайте.
***
Первыми в Беслан вылетели военкор Владимир Сварцевич и специальный корреспондент Георгий Александров. Жилетками своими протерли школьный двор в те три дня. Журналисты дают выход своей смертной тоске в своих текстах. А что было делать читателям "АиФ”, смотревших на Володины фото и буквы в Сызрани, Чите, Петербурге? В стране, где еще не было системной помощи – при пожарах, смертельных болезнях, на пропавших людях – как не было и мошенников, и настороженности, и мысли – да что я могу. Что им было делать с этой болью?. Казалось, что каждый... нет, не может. Ничем уже не помочь. Но каждый – хочет. Там, где уже все пропало, где поздно, где неисправимо – каждый чувствовал эту потерю как свою. На адрес редакции, Москва, Мясницкая, 41, стали приходить денежные переводы. Немыслимая по нынешним временам вещь, когда переводы на личную карточку – моветон, тысячи и тысячи рублей стали приходить на имя Маргариты Широковой, создателя редакционной программы "Доброе сердце”, вот уже 2 года как бывшей в газете местом встречи тех, кому нужна помощь, и тех, кто спешит помочь.
- Весь сентябрь я каждое утро перед работой забегала на почту на углу Мясницкой, протягивала свой паспорт и стопку квитанций. За мной неизменно собиралась очередь, а я получала деньги, приносила их в редакцию – и наутро шла туда снова. К октябрю у нас скопилось – я точно помню эту цифру – 575 000 рублей. Командой из четырех человек мы повезли эти деньги в Беслан. По школьному двору нас вел Володя Сварцевич: "Вот здесь засели альфовцы, вот отсюда вели огонь, вот здесь лежал я... ” Мы поднялись на второй этаж. Я увидела потолок – в темной сетке трещин, словно паутине, как будто ее ткали огромные пауки... "Нет, это не пауки, - оборвал меня Володя. – Это люди. Человеческие останки. Прибило взрывной волной”. Прошло много лет, у меня выросли дети и появились внуки, мы издали "Детскую книгу войны” с детскими дневниками времен Великой Отечественной, но Беслан невозможно забыть... Днем мы обходили семьи и раздавали деньги, присланные читателями для бесланцев, а по вечерам Володя Сварцевич, прошедший две чеченские войны, наливал нам водку – в приказном порядке. "Девочки, пейте. Утром нам снова идти”.
К безгласым женщинам, к голосящим старухам, к сиротам, к плачущим мужикам, к сошедшим с ума старикам – идти к людям. Никакой окоп, никакой бой не сравнится с этим. Смотреть в глаза, говорить на каждом пороге: "Мы от читателей "Аргументов и Фактов””, передавать деньги в конвертах, – 330 конвертов! – а потом проходить - дом за домом, вдоль улицы, как будто за окном – 41-ый! - в комнату, где еще месяц назад была жизнь, а сейчас – только школьное платье, аккуратно, любовно расправленное в рост на кровати того, кто никогда ничего уже не наденет... "Какие аргументы? Вот мои факты!” – сказала одна бабушка, потерявшая внучку, показывая на ее кукол, словно в ожидании хозяйки усевшихся вокруг кровати. Мы видели потом этих кукол и в 2008. И в 10-ом. Они все еще ждали.
Владимир Сварцевич умер в 2017. Сердце. Бесланская радиация.
- Я никогда не забуду, как в одном дворе, уже прощаясь, мы наткнулись на старика, безучастно сидевшего на крыльце, спиной к нам. Он лущил кукурузный початок. И даже не обернулся на нас. Но его слова слышу до сих пор, он бормотал себе под нос: "Почему не я? Почему не я? Почему не я?” - вспоминает Индира Кодзасова, сейчас - заместитель главного редактора, человек, который несет ответственность за все региональные приложения "АиФ” – и всех ее региональных людей, а тогда – мама 11-месячного Ахмеда, который вместе с ней полетел в ту "командировку” на родину: Я кормила сына в машине, оставляла его на сиденье и шла к мертвым. Через 2 часа шла в машину, кормила и снова шла к людям. И так много раз... Вместе с нами по домам с конвертами от читателей ходил и мои дяди - Кермен и Элик Бясовы. Я не знаю других таких, настолько неравнодушных, людей... Каждый день они возили нас по семьям, говорили с каждой, входили в каждую ситуацию, помогали всем, чем могли.
Кермен и Элик Бясовы умерли в этом году. Сердце. Радиация боли. Чужой, которая как своя.
***
В тот приезд аифовцы (десант "АиФ”, как писали в газете, военная терминология - в мирное время) привезли в город еще и письма, которые приходили со всей страны для Беслана. Мешки писем, каждое утро прибывающие с почты на Мясницкую... Отдел корреспонденции не справлялся. Приписки, маленькие записочки были даже на банковских квитанциях: «Мне 12 лет, высылаю свои накопления», «Посылаю пенсию за месяц, промолчать тяжело», «По поручению 7 «Б» класса посылаем деньги для любого первоклассника», «Вашей газете верю и не сомневаюсь, что деньги дойдут до детей». Все это вошло в спецвыпуск «АиФ» для Беслана который подготовила редактор отдела спецпроектов (?) Татьяна Кузнецова. Невозможно промолчать. Верим. Должен был случиться Беслан, чтобы невозможно было молчать. И чтобы можно было верить... В Беслане, из-за Беслана, благодаря Беслану – в редакции «Аругментов и Фактов» родился фонд «АиФ.Доброе сердце». Программа помощи читателям – читателями - уже не могла не перерасти в благотворительную организацию.
- Та первая поездка в Беслан дала нам понять, как нужно ценить жизнь, каждую жизнь. Девизом фонда и стали эти слова – «Каждая жизнь бесценна», - рассказывает Маргарита Широкова, первый директор фонда. – В каждом дворе было свое горе, особенное. И вместе с тем – общее. И каждому нестерпимо хотелось помочь. Прямо сейчас. Понимая, что можно и не успеть. Что потом может быть слишком поздно. Вот из этого мы и начинали нашу работу...
***
«Десант» «АиФ» приезжал в Беслан еще не раз, мы и сейчас продолжаем помогать пострадавшим, новой школе (в которую в этом году закупим несколько интерактивных экспонатов для инженерной лаборатории), поддерживать связь с нашими друзьями. Тогда, в 2005-ом, мы гнали фуры с гуманитарной помощью, заполняли библиотечный фонд школ города, обустраивали новую школу, в которой в сентябре благодаря читательскому отклику открыли уникальный по тем временам класс русского языка и литературы: «напичканный» электроникой – доски, интерактивные пособия, аудиокниги. Класс, на двери которого висит табличка «Доброго сердца», где на каждой книжке – сердцечко, где цветы в горшках посажены руками аифовцев, где все помнят про горячую читательскую волну, где светло и уютно, где школа - про жизнь и про будущее, а не – про наоборот.
Директор Алла Хаблиева затем в том же духе выстраивала уже всю школу, в которой учились 170 ребят из разрушенной: спустя несколько лет она стала призером Всероссийского конкурса «Директор года», но уже тогда, в самом начале, был взят курс на эмоциональную реабилитацию детей и взрослых Беслана – предмет, который не проходят в педвузах, идеи, которые нащупываешь в собственном израненном сердце – все еще желающим видеть свет.
- Все три дня теракта я была дома, и все три дня – с моей родной школой, где я провела 10 счастливых лет, - вспоминает Алла Хаблиева. - Мой маленький домик стоит недалеко. И все три дня у меня были люди – зарядить телефоны, набрать воды, у меня были солдаты и журналисты, наш огород периодически заполнялся людьми, когда объявляли, что будут давать зеленую улицу террористам. Через год в Беслане построили две новые школы для учеников бывшей первой. И я с самого начала решила, что наша будет именно «новой», а не «пострадавшей». Мы получили голые стены... Дети назвали школу Страной безоблачного детства, а для ее оформления выбрали оранжевый цвет. В ней появились улицы Пифоагора, Пушкина, Музыкальная, площадь Малая Третьяковка... Сегодня у нас в открытом доступе шахматный клуб, кабинет путешественника, английский квартал, осетинский уголок – с самого начала я решила, что учеба – главное, важно сделать ее интересной, увлечь детей – и мы сможем помочь им пережить горе. И, кажется, у нас получается...
Наши дети, те, кто 15 лет назад не был еще учеником школы №1, но был младшим братом или сестрой этого ученика, или даже просто еще сидел у мамы в животе, они еще все с нами, мы видим их каждый день, учим их, - они живут и радуются жизни. Ни один не состоит на учете, ни один ни курит. Каждый год мы выпускаем медалистов, наши выпускники поступают в лучшие вузы страны, выбирая помогающие специальности – психологов, педагогов, врачей, иногда – военных. Но мы учим их не просто школьным предметам. Мы учим главному, что поняли в те три дня: «Мы обязаны каждый день делать этот мир лучше». Наша школа - напоминание миру о том, что злу не всё удаётся в этом мире. Постоянный поиск, стремление стать или сделать кого-то умнее, добрее - лучшая память о тех, кто не дожил, не доучился... А то, что нас не забывает «Доброе сердце» - это сигнал о том, что нельзя прервать цепочку добра.
... Даже если вы не погибли в Беслане. И никто у вас не погиб. Если вы никогда не были в этом городе. А, возможно, и не очень хорошо – в силу, например, юного возраста – знаете, что там произошло, все равно в вас стучит пепел Беслана. Если вы делаете этот мир, изменившийся одним сентябрем, лучше. С нами или без нас.
Вечная память погибшим. И вечная благодарность тем, кто жив сердцем.
Полина Иванушкина
