У Макса болит голова. Давно болит. Шесть лет. Волнами. С затуханиями и пиками. С нурофеном и скорыми. Чаще по утрам. Иногда сутками. Так болит, что однажды в бреду казалось, что на него бегут чёрные быки. С белой больничной стены, у которой лежал, перед тем как впасть в кому. Так болит, что когда Макс ослеп, то даже не понял этого. Не заметил. Не до того.
В 6 лет Максу продуло ухо. Просмотрели гнойный менингит. «Давай сольку тёплую приложим, народное средство», – тревожно предлагала бабушка. «Вы пока тут полежите, понаблюдаем», – растерянно говорили врачи, когда Макс уже несколько дней плакал от боли, – воспаление из уха пошло дальше, гной давил на мозг и разрушал его оболочки. После трепанации черепа вокруг была только тьма.
Рука мамы. Голос бабушки с дедушкой. Папы уже не было.
– Жили мы с мужем тогда уже не очень, а этой беды он не выдержал – навестил в больнице один раз, – голос Алины Лесевой похож на птичку, чьи жалобы – как клевки. Мелкие, безнадёжные удары клювом по пустой ладони. Сколько раз всё переговорено, передумано: сколько всего надо было сделать не так – а толку... Всё уже произошло. Макс попал под каток дурацих обстоятельств, его раскатало жгучим варом из нелепицы, слепой веры, усталости – в общем, обычного мира взрослых людей... «Новый год, куплены билеты на ёлку, мы, дураки, потащили туда простуженного Макса – а у него уже ныла голова. Пришёл с ёлки, лёг – и уже не поднимался. Поехали в больницу. Оттуда отправили на МРТ – на такси, спустя неделю. Оказывается, таких больных нельзя трогать, тревожить шейный отдел, а я его таскала на ручках к окошку – старикам показать... »
Как в роддоме. Вот он, наш Макс. У него головка бо-бо.
Максу вскрыли череп, вынули оттуда убитую инфекцией левую лобную долю и завязали тряпочкой – Лесевы будут перебинтовывать это место ещё 2 года, и под тряпочкой будет настойчиво биться оставшийся Максов мозг; в 2015-м дыру закроют титановой пластиной; ещё через 5 лет череп разрастётся так, что пластина, как льдина в половодье, перестанет смыкаться с черепом – и вокруг неё останутся проталины в 1,5 см: кожица, а под ней мозг. И вернётся чёрная боль.
В 2013-м Максу вскрыли череп – и у него были большие шансы после этого не заметить не только своей слепоты, но и присутствия мамы, и отсутствия папы, и вообще своей жизни. Так и остаться – словно только родился.
Но Макс – везунчик. Он всего лишь ослеп после той простуды. Из-за гормонального сбоя после операции стал тучным, как облако в штанах. И снова страдает от мучительной головной боли. А в общем – живёт.
Боль такая, что через день приходится пропускать школу. И музыкалку. И не делать домашку.
Да-да. Максим Лесев, которому отрезали кусочек мозга, самостоятельно освоил чтение на Брайле по интернету, выучился играть и сочинять на гитаре («Мам, не говори, что я слушаю Ютьюб, – говори всем, что я его смотрю!»), наяривает друзьям Цоя по «телефону с говорилкой» (программой, озвучивающей кнопки), побеждает на скрипичных конкурсах, хочет стать программистом, помогает маме с новорождённой сестричкой... (Папа спустя много лет вернулся: до беды семья жила в Казахстане, он работал на автосервисе, она – психологом в школе; после Алина с сыном перебрались в Оренбург, где есть школа для слабовидящих, и она устроилась туда ночной няней, а недавно вернувшийся в семью папа снова слесарничает: «Первая школьная любовь, понимаете... »)
Вот такой Максим Лесев! Да!
А ещё он отказывается ходить с белой тростью. «Макс, трость!» – кричит Алина у порога школы. «Не хочу позориться!» – кричит Макс. «Тогда хотя бы руки вперёд выставляй!» – догоняет мамин голос.
Макс не сдаётся. Он спрашивает: «Мам, почему мы перестали делать операции на глаза?» Он собирается стать программистом.
Макс Лесев не протянет ноги.
Хотя у него болит голова. Уже давно пора снова вскрыть его умный череп, ставший не по размеру старой пластине, раз и навсегда поставить высокотехнологичный современный имплант и забыть хотя бы о чёрных быках.
С Макса и остального хватит.
Подумайте, получится ли у вас с головной болью сделать хоть толику из того, что делает Макс Лесев, 14 лет, Оренбург. Хватит ли сил хотя бы на денежный перевод?
Выставляй вперёд руки, Макс.
